Николай Лунёв

Мои герои

Как мой прадед воевал,

Мне рассказывать не надо.

Я об этом с детства знал

И в руках держал награду.

И как будто наяву

Видел страшные сраженья.

Я, как дед, прошёл войну

С детским чувством впечатлений.

Я в атаках был не раз,

От которых дрожь по коже.

Подлецов, предавших нас,

По-мужски я бил по роже.

Отступал и наступал,

Хоронил друзей в окопах.

В чистом поле замерзал

С полувыбитою ротой.

Как мой прадед воевал,

Мне рассказывать не надо,

Вот она, в руке медаль

За сраженье в Сталинграде.

Как ему, так часто мне,

Ночью сняться переправы

На Дону и на Днепре,

Берегов окрас багряный.

Мне знаком до боли взвод,

Хоть ребят не видел лица,

Когда мина прямо в плот

На реке с названьем Висла.

Где был он, там был и я,

И в победном сорок пятом,

Шёл в строю у стен Кремля

С моим прадедом-солдатом.

В душу что ли мне вошла

И уже не даст покоя

Проклятущая война,

Человеческое горе.

Как сражался прадед мой

Рассказать и будет мало.

С детства знаю – он герой,

А героям – честь и слава!

Встречи

Как хорош сезон охоты,

Что в жару глоток воды.

Прочь житейские заботы

В круговерти суеты.

На исходе бабье лето,

Что ни день, то благодать.

Хорошо на белом свете,

Так бы жить, не умирать.

Да, наверное ж наскучит,

Опротивит всё кругом,

Так завертит и закрутит,

Что замаешься потом.

Всё должно быть по закону,

Пусть порой недолог век.

Что ж, потом душою к Богу,

Коль ты жил, как человек.

Как от автора вступленье,

Ввёл в охотничий рассказ.

Дальше было воскресенье,

Как должно быть всякий раз.

Кто охотился, тот знает,

Что за ночи у костра.

Человек здесь отдыхает,

Верит, что живёт не зря.

Как в народе говорится,

Здесь равны и кум, и сват,

Ну, а станет, кто кичиться,

Так старшой его в наряд.

Потому и без утайки

Рассказал Иван про всё…

Мол, давно он ходит к Таньке,

А она не то, не сё…

- Знамо, бабы, что лисицы -

Заключил Иванов дед: -

На такой и грех жениться…

Проклянёшь весь белый свет.

И зараз скажу рябяты,

Не должно такому быть!

Хучь и бабы плутоваты,

Но без них нам не прожить...

Мне моя в былые годы

Норовила верх всё взять…

Раз попрятала патроны,

Было б ей, кабы не мать…

Танька тоже оботрётся,

Вона камень на реке,

Так покрутится, побьётся,

Аж потом скользит в руке…

Петькин гость, большой начальник,

Друг по службе из Москвы.

Над костром приладил чайник,

В котелок налил воды.

- Ты ж смотри?! А дело знает! -

Генка тихо прошептал.

- А ты б видел, как стреляет…

Я ж в одну с трудом попал…

- Петь, а Петь… Вопросик можно?

- Что тебе Ген? Говори…

- Это с ним вы брали Грозный?

- Брали Гена… Да ушли…

Все в неловкости притихли,

Кто-то нервно закурил.

- Слава Богу, Петь, что вышли, -

Тихо дед проговорил.

И в одно мгновенье, сразу

Гость столичный стал своим.

Командир бойцов спецназа,

Я потом сдружился с ним.

- Кто сегодня кашеварит? -

Напряженье снял старшой.

В хохот все: - Поди ж не знает?!

Да черёд сегодня твой!

И пошла кипеть работа,

От которой не устать.

Командир «купорил» шпроты,

Дед ушёл чирков щипать.

Натянули дружно полог,

Генка, Пётр и Иван.

Натаскали веток ворох,

Похвалили: «Добрый стан».

Что потом? Шулюм сварили

И размерно, по мужски

Сытно ели, сладко пили,

Как должно быть на Руси.

… Угасал закат багряный

За высокою горой.

На озёра, на поляны

Лёг туман с вечерней мглой.

На косе кричали птицы,

Шелестел листвой камыш.

Месяц тонким коромыслом

Над озёрами повис.

Было тихо и покойно,

Забывалась жизни грусть.

И казачее Обдонье

Дорогим было, как Русь.

И, как в жизни человека,

Породнённого с землёй,

Я влюблён был в бабье лето,

В холода, июльский зной.

Не азарт, а радость встречи

Благодать несла душе

В этот дивный, чудный вечер

На своей родной земле.

Сердцу милые места

По верхушке вербы – ветер,

С веток сыплется листва.

Слава Богу, я приехал

В сердце милые места.

На холме стою у Дона.

Предо мной степная даль.

В чистом синем небосводе

Коршун крылья распластал.

Колокольный звон воскресший

К службе инокинь зовёт,

Пред Царицею Небесной

Помолиться за народ.

Русь родная, край казачий,

Православная земля!

Помогай нам, Божья матерь,

Просим, грешные, Тебя!

Украшай подруга-осень,

Землю золотом листвы,

Меловых курганов проседь

И донскую стынь воды.

Золотитесь куполами,

Православные церква...

Воскресай, как древний, Лазарь,

Край любимый, Русь моя!

Моё до радости и боли

Знакомых правнук чуть не плачет,

Дед на рыбалку не берет:

«Чё, мне с бабуней тут на даче

Опять траву в рядках полоть…?»

Мне жалко шустрого мальчишку:

«Михалыч, может быть, возьмём…?»

Не будет клёва, мы за вишней,

Глядишь, к заре с ведро нарвём».

Михалыч трёт усы седые:

«Да малый он, куды ему,

И там, поди, сады пустые,

Да нам и вишня не к чяму.

Зараз пущай червей копает,

Вот то подспорье будет нам

И толстых пусть не выбирает,

Они плотве не по зубам».

Егорка радостный с лопатой

Рванул за дальний огород.

На небе солнце шло к закату,

Кутёнок тявкал у ворот.

…Что говорить, прекрасно лето,

Душевных чувств не передать,

Вот мне бы дар как у поэтов,

Воспел бы Божью благодать.

Воспел бы я сады и пашни,

Цветущие весной поля,

Ведь это всё родное, наше,

Что не любить никак нельзя.

Что до последнего селенья,

Соломой крытых куреней

Твоё от самого рожденья

И до последних в жизни дней.

Твоё до радости и боли,

Что и в словах не передать,

Что до последней капли крови

Случиться будешь защищать.

И, право слово, мне в награду,

Что на святой живу земле.

Дружу с семьёю ветерана,

Плотву рыбачу на реке.

Что дух казачий, своевольный,

Во мне ужился с малых лет

С молитвой, звоном колокольным,

Со славной памятью побед.